Аннотация: Рассказ участвовал в "Конкурсе остросюжетного рассказа - 2020". Вышел в суперфинал и занял 2-я место.
Татьяна Минасян
Питомцы зеленого цвета
Этой холодной осенней ночью дачный поселок казался вымершим - темные дома за заборами, почти облетевшие деревья... В нем и правда осталось совсем не много людей, даже самые сумасшедшие дачники, безвылазно обитавшие здесь с самой ранней весны, в конце октября все-таки уехали в город. А те немногие, кто не успел собрать весь урожай и остался загородом еще на недельку, привыкли рано ложиться спать, так что вскоре после наступления темноты лишь в паре домов некоторое время светились окошки. А потом погасли и они.
Три высокие мужские фигуры, почти невидимые в ночной темноте, неслышно крались к одному из домов, то и дело оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Где-то далеко, на краю поселка, залаяла собака, и парни, пригибаясь, испуганно метнулись к забору. Но потом лай смолк, все снова затихло, и они, выждав с минуту и немного осмелев, осторожно выпрямились.
- Это не на нас. Она слишком далеко, - прошептал один из них и мотнул головой в сторону дома, стоящего за забором, возле которого они затаились. - Давайте скорее!
- Леньк, а он точно уехал? - с сомнением заглянул за забор другой злоумышленник. - Вон у него шезлонги во дворе стоят...
- Старуха сказала - уехал, - подал голос третий. - Наверно, забыл их убрать... Да я сам видел, как отсюда машина выезжала, вся заваленная этими его тыквами. Хэллоуин в городе отмечать интереснее!
- Да уж, здесь про праздник вообще никто не вспомнил! - уже не шепотом, а вполголоса хмыкнул первый из тройки, после чего взялся обеими руками за верхнюю часть забора и поставил ногу на прибитую к нему внизу горизонтальную доску. - Давайте, подсадите меня!
После пары неудачных попыток все трое молодых людей перебрались через не слишком высокий забор, умудрившись при этом почти не шуметь.
Из-за забора соседней дачи осторожно выглянула еще одна фигура - худая, но слегка сгорбленная, женская. Парни, забравшиеся на примыкающий к ее даче участок, не смотрели в ту сторону и даже не догадывались, что за ними наблюдают. Женщина посмотрела, как они осторожно крадутся к соседскому огороду, и неслышными шагами ушла в свой дом. Все шло по плану...
Еще совсем недавно, в начале лета, Наталья Григорьевна и ее сосед по даче Сергей Дмитриевич были если не друзьями, то добрыми приятелями. По крайней мере, всем так казалось.
- Соседушка! - ехидным голосом звала Сергея пожилая женщина, подходя к разделяющему их участки забору и брезгливо, двумя пальцами, приподнимая кончик гибкого стебля с усиками и маленькими листочками. - Твоя сумасшедшая лиана опять пытается захватить мой двор!
- Что? - седой, но еще крепкий на вид старик, копавшийся в своих грядках, оглядывался на соседку и, увидев, что она держит в руках, спешил призвать свое любимое огородное растение к порядку. - Пардон, пардон, давай ее сюда!
Подойдя к забору, он аккуратно брал протянутый Натальей стебель, нежно гладил его, словно домашнего зверька, а потом отщипывал от него кончик, после чего возвращал росток на грядку, с которой расползались в разные стороны другие такие же ростки.
В середине лета листья на этих ростках стали большими, похожими на зеленые зонтики, а потом на них начали распускаться темно-желтые бутоны.
- Дай твоей тыкве волю - и она весь поселок оккупирует, - проворчала соседка Сергея, в очередной раз перебрасывая к нему через забор такой цветущий стебель. - Заберется на чужие огороды, опутает все остальные растения...
- Да ладно тебе, она всего лишь на забор забралась, - отмахнулся владелец "сумасшедшей лианы" и понес "беглый" стебель на середину грядки, как обычно поглаживая его.
- Ага, а в прошлом году у тебя такие же тыквы "всего лишь" забрались на дерево! - фыркнула Наталья, кивая на возвышающуюся неподалеку ель.
- И что такого, это дерево вообще-то на моей земле растет, - пожал плечами мужчина.
- Зато видно его не только с твоей земли, но и с дороги, и с моего участка.
- Ну и что?
- Ты еще спрашиваешь! Весь поселок любуется твоими "растущими" на елке арбузами!
- Не арбузами, а тыквами. И что с того, кому они помешали? Мне никто не жаловался.
- Конечно, тебе никто не жаловался! Тех, кто видел арбузы на елке, и рассказал об этом, теперь не скоро из сумасшедшего дома выпустят!
Слабого света стареющей луны едва хватало, чтобы в темноте октябрьской - точнее, уже почти ноябрьской - ночи можно было различить контуры дома и прижавшихся к нему хозяйственных построек. Самыми заметными во дворе были белые стволы двух берез да два светлых раскладных кресла, а вот остальные деревья и кусты, не говоря уже о грядках, терялись в сгустившимся мраке.
- Ну, давайте, Женька направо, Митек налево, а я - в дом, - снова раздался шепот предводителя забравшихся во двор парней.
- Не видно же вообще ни черта! - так же еле слышно зашептал в ответ кто-то из его подельников.
- Да и плевать, рвите все, что под руку попадется!
- Ага, вырвем ему всю траву рядом с грядками, а на сами грядки времени не останется!
- Чем раньше начнем, тем больше времени у нас все будет.
Где-то наверху, на дереве, зачирикала какая-то птица. Парни замерли, вжавшись в землю, но птица почти сразу замолчала, и двор опять погрузился в тишину. Выждав еще несколько секунд, двое молодых людей торопливо расползлись в разные стороны и принялись шарить руками по земле перед собой, а третий покрался к крыльцу небольшого старого дома.
Под руку парню по имени Митек, жаловавшемуся на темноту, сначала попадалась какая-то короткая трава, росшая на твердой земле, но потом его пальцы наткнулись на мягкую землю, и он сообразил, что нащупал одну из грядок, с которой уже были собраны выросшие на ней овощи. Он провел рукой по рыхлой сыроватой земле, пополз по ней на четвереньках вперед - и внезапно врезался лбом во что-то высокое и колючее. Розовый куст - именно то, что ему было нужно. Торопливо нашарив пристегнутые к ремню джинсов толстые мотоциклетные перчатки, парень надел их и вцепился в одну из колючих веток. Она с треском сломалась в его руках, и он уже смелее схватил вторую ветку, потом третью... А потом взялся обеими руками за не слишком толстый ствол куста у самой земли и что было силы потянул его вверх.
Вырвать куст удалось лишь со второго раза, но молодой человек вошел во вкус и, отбросив его в сторону, метнулся к соседнему кустику. Тот был меньше, с более тонким стволом, так что поддался сразу. А из другого конца двора послышался более громкий треск - ушедший туда Женька добрался до яблоней.
В конце лета индийские лиановые тыквы Сергея, больше похожие на светло-зеленые полосатые арбузы, свисали не только со старой черной ели, растущей у него во дворе, но и с обеих берез, и с крыши веранды, и с забора. Было ясно, что и в этом году его ждет большая прибыль осенью: эти тыквы каждый год покупал весь поселок - и чтобы жарить, и чтобы варить варенье, и чтобы вырезать на них зверские рожи на Хэллоуин.
Хозяин всего этого добра любил остановиться возле не слишком высоко висящих тыкв и гладить их - так же, как раньше он гладил стебли и цветы этого растения. В их семье давно не было ни собак, ни кошек из-за аллергии у одного из внуков, но, похоже, он нашел домашним зверушкам достойную замену.
- Извини, Наташ, некогда мне болтать, еще кучу дел надо переделать, - отмахнулся он от соседки, сунувшейся было к нему с очередным ехидным замечанием.
- К тебе же вчера дети с внуками приехали! - удивилась она. - Вот их и запряги работать! Где они кстати? - завертела она головой. - И Маруськи не видно... Все уже обратно в город сбежали?
- Они на карьер пошли, купаться, - ответил Сергей. - Скоро, наверно, уже вернутся.
- Небось вернутся - и обедать усядутся! Или завалятся отдыхать. Ты их совсем разбаловал, они к тебе сюда, как в гости, ездят, вообще ничего не делают!
- Почему "как"? Они именно что у меня в гостях, - старик был уже заметно раздражен, хотя и старался сдержаться и не наговорить соседки грубостей.
- Так они в результате ничего у тебя на участке не делают! - Наталья, наоборот, заводилась все сильнее. - Сам весь день на огороде горбатишься, а они, молодые, крепкие, бездельничают!
- Зато ты своих заставляешь вкалывать с утра до вечера - и что, часто они к тебе приезжают? - уже более жестко ответил мужчина и, развернувшись, зашагал к дому.
В общем-то, это была вполне обычная для них пикировка. Случалось им и раньше спорить, но никто ни на кого не обижался, и уже на следующий день оба дачника и не вспоминали о напряженном разговоре. Но что-то помешало Наталье в этот раз забыть резкие слова соседа... Может быть, то, как он развернулся и быстро ушел - совсем как тогда, много лет назад?
Предводитель маленькой шайки, забравшейся во двор "заводчика тыкв", на мгновение остановился на крыльце, не решаясь выломать запертую дверь. Пусть в поселке почти никого не было, пусть из ближайших соседей хозяина этого дома на даче осталась только нанявшая их старуха - все-таки дело им предстояло шумное. Грохот могли услышать и в более далеких домах... Хотя что с того, что их услышат? Кто в здравом уме вылезет из дома ночью в загородном поселке? А если даже и вылезет, всегда можно будет сбежать в темноте, ловить их точно никто не решится.
Убедив себя, что ни он, ни его приятели ничем не рискуют, Ленька резко рванул на себя дверь. К его удивлению, она с легкостью распахнулась, издав, правда, оглушительный треск - видимо, была заперта на какой-то совсем уж хлипкий замок. На мгновение злоумышленнику пришла в голову мысль, что каким бы накаченным он ни был, выломать так просто замок ему бы все же вряд ли удалось, и что выглядит все так, словно дверь была закрыта изнутри на задвижку, которую действительно несложно было сломать. Но Леонид отогнал эту мысль - в доме никого не было, все его обитатели еще днем погрузили в "Жигули" мешки с картошкой, ящики с яблоками и букеты роз, привязали к багажнику на крыше штук сорок полосатых тыкв и укатили в сторону шоссе. Он сам это видел, издалека правда...
Чувствуя, что еще немного, и его решимость снова пойдет на спад, молодой человек шагнул внутрь дома и, увидев прямо перед собой стол, заставленный посудой, резким движением опрокинул его. Грохот бьющихся тарелок и чашек показался ему таким громким, что на мгновение у него перехватило дыхание. Но потом пришло то приятное ощущение безнаказанности, которое он так любил и ради которого на самом деле и согласился на предложение старухи. Парень схватил за ножки табуретку и ударил ею в окно, уже не пугаясь звона разбитого стекла, а наслаждаясь им. А потом что было силы шваркнул табуреткой об пол - и от нее все с тем же жутким грохотом отлетело сиденье.
...Это было года через два после того, как Наталья и Сергей впервые встретились, приехав в поселок на только что купленные пустые и заросшие сорняками участки. Оба еще не достроили свои дачи, но в целом в их домах уже можно было жить, и они порой оставались в них ночевать на выходные. Обычно вместе с супругами, а Сергей еще и вместе со старшим - тогда еще единственным - сыном. Но случалось и так, что мужу Натальи или жене Сергея нужно было остаться в городе. И иногда это случалось в одни и те же выходные...
Они с Сергеем пили чай на участке Натальи и мечтали о том, как достроят дома, посадят еще больше всякой всячины в огороде и заживут. Мечтали, как в старости полностью переселятся на дачи и будут принимать по выходным детей с внуками. А потом Наталья наклонилась к Сергею и, сама плохо понимая, что на нее нашло, прошептала:
- Ты можешь остаться на ночь у меня...
Ее сосед резко встал, едва не опрокинув шаткий складной столик, и его лицо стало жестким и каким-то... презрительным?
- Ты этого не говорила, я этого не слышал, - произнес он деревянным голосом, после чего развернулся и быстро зашагал на свой участок.
А на следующих выходных он держался так, словно ничего не случилось. И Наталья тоже стала вести себя так, словно они по-прежнему были приятелями-соседями. Многие годы спустя, когда их дома потемнели от дождей и покосились, а вокруг них разрослись пышные сады, в которых играли их внуки, ей стало казаться, что того случая и правда никогда не было. Что ей все это приснилось или привиделось на летней жаре...
И только теперь, в этот холодный последний день октября, когда сосед напомнил ей, что она, в отличие от него, не нужна ни своим детям, ни внукам, ни мужу, она вспомнила тот далекий жаркий вечер. Вспомнила, что всегда была не нужна и Сергею тоже.
Женька, выламывавший яблони, услышал звон стекла и грохот из дома и в первый момент испуганно замер на месте, но потом продолжил ломать ветки с новой силой. Ленька уже вовсю орудует в доме - не стоит от него отставать. Ветки сопротивлялись, гнулись, не желая ломаться, с них срывались листья и падали последние, не собранные яблоки, но Евгений продолжал сражаться с непокорными деревьями, чувствуя, как в нем закипает злость. Неужели какие-то веники сильнее него? Да ни в жизнь!
Очередное деревцо, попавшееся ему на пути, согнулось под его весом почти до земли, и он наступил на него сначала одной ногой - на верхушку, а потом второй - на более толстую часть ствола. Треск, который издало это несчастное дерево, на мгновение заглушил грохот, доносящийся из дома, и Женька злорадно хмыкнул.
А потом из дома раздался новый звук - мгновенно заглушивший все остальные. Человеческий голос - причем принадлежавший не Леньке.
- Кто здесь? - кричал какой-то незнакомый мужчина, судя по голосу, довольно пожилой. - А ну убирайтесь, у меня ружье!!!
Этот голос звучал нервно, но его обладатель был не так уж сильно испуган - он точно не паниковал, точно был готов дать отпор забравшимся в его дом вандалам.
"Чертова бабка, на это уговора не было!" - промелькнуло в голове Женьки, когда он бросился в дом на подмогу своему подельнику. Из другого конца двора послышался топот Митьки, тоже бегущего к крыльцу.
- Кто здесь? - повторил хозяин дома, которого вообще не должно было быть в поселке. - Стреляю!
В конце октября по ночам на даче уже было довольно холодно, а дров в доме было мало, так что изначально Сергей Дмитриевич собирался уехать в город вместе с семьей, но в последний момент передумал. Вечером в городе его ждали дикие вопли любимых внуков и их друзей, которые должны были превратиться в чертей, вампиров и прочую нечисть и допоздна бегать по двору и по подъезду, пугая соседей. И даже после того, как их удалось бы загнать домой и уложить спать, они долго взвизгивали бы в своей комнате, рассказывая друг другу страшные истории при свете фонариков, спрятанных в тыквах, каждую из которых они превратили бы в зверскую рожу. Все это крайне раздражало любящего покой и тишину Сергея, так что он решил все-таки остаться на даче до следующих выходных. Жена, дети и их супруги не обиделись - они давно привыкли к тому, что он любит бывать один на даче, а внуки так даже обрадовались, что никто не помешает им своим ворчанием отмечать любимый праздник.
Загрузив в машину одну из последних частей урожая и поцеловав по нескольку раз всех своих родных, Сергей ушел в дом и улегся отдохнуть. Надо было прибраться во дворе, да и в комнатах, но он весь день работал на участке, так что решил сперва немного вздремнуть и заняться уборкой поближе к вечеру...
...И в итоге он проснулся глубокой ночью от грохота за стеной. Успел удивиться, что вокруг темно и что он умудрился так крепко заснуть и так долго продрыхнуть, прежде чем до него дошел смысл грохота - кто-то забрался в дом и громил кухню!
Наверное, правильнее всего было бы спрятаться за диваном, пока в кухне стоял грохот, и отлежаться там, дав неизвестному взломщику забрать все, что тот хотел, и уйти. И уж точно было глупостью кричать о том, что у него есть ружье, из которого он собирается выстрелить, когда никакого оружия у Сергея на самом деле не было.
А уж совсем глупым было схватить со стола фонарик и, выскочив навстречу бушующему в кухне хулигану, направить луч света прямо ему в лицо.
- Парни, сюда! - заорал этот хулиган, в первый момент сощурившись от яркого света, но быстро придя в себя. - Старик здесь, и он меня видел!!!
Дмитрий был дальше Женьки от дома, но добежал до входа раньше него. Точнее, почти добежал - он был в паре шагов от крыльца, когда внезапно обо что-то споткнулся. Ощущение было таким, словно он налетел на натянутую на уровне щиколотки толстую веревку - что-то ударило его по ноге, и он полетел вперед, едва успев выставить перед собой руки. Молодой человек сразу же попытался вскочить, чтобы бежать дальше, но оказалось, что его нога запуталась в веревке, что ей словно бы что-то мешает двигаться... Он попытался спихнуть с себя веревку другой ногой, и она тоже моментально запуталась, отказавшись ему подчиняться.
- Да что за..? - Дмитрий перевернулся на спину, приподнялся, пытаясь рассмотреть в темноте, что мешает ему встать, и охнул от неожиданности.
Он действительно капитально завяз в какой-то куче спутанных не то веревок, не то гибких веток, непонятно как оказавшейся у него на пути. Вроде бы, когда он бежал, перед ним была чистая светлая дорожка, ведущая к дому, неплохо различимая даже в почти полном ночном мраке. Митька протянул руки к этой куче, чтобы высвободить из нее ноги - и с ужасом увидел, как "веревка" зашевелилась, сложилась в петлю и обхватила его правое запястье.
Из дома рядом с ним раздавались крики, и по земле несколько раз чиркнул луч фонарика. В его свете Дмитрий уже совсем четко увидел, что опутывающая его "веревка" и правда шевелилась, как похожее на змею живое существо. Зеленое, с торчащими в разные стороны листьями - как обнаружил парень, когда фонарь в очередной раз осветил его загадочного противника.
Он откинул пока еще свободную левую руку как можно дальше от этих шевелящихся веток и зашарил ею по земле в поисках какой-нибудь палки или чего-нибудь еще, что можно было бы использовать в качестве оружия.
Тонкая зеленая плеть хлестнула по этой руке, заставив ее онеметь. Кончик гибкой ветки, увенчанный маленьким листочком, обвился вокруг кисти, полностью ее обездвижив - как и все остальное тело молодого человека. Теперь Дмитрий мог только слегка извиваться на земле. А еще кричать - но никто из подельников не обращал на его крики внимания.
Женька хорошо расслышал слова Леньки и быстро сообразил, что они означают. На полпути к дому он притормозил и завертел головой по сторонам, высматривая на земле что-нибудь вроде лопаты или еще какого-нибудь инструмента, который помог бы им расправиться с видевшим их стариком. Справа на одной из грядок как будто бы лежало что-то вытянутое - то ли черенок лопаты, то ли просто палка... Евгений метнулся туда, протянул к ней руку - и что-то схватило его кисть, обмотавшись вокруг нее, после чего сначала рвануло его вниз, на грядку, а потом потащило по ней к растущим у забора деревьям. Парень вырывался, цеплялся свободной рукой за торчащие из грядок картофельные кусты, но они выдергивались с корнем, а веревка, обвившая другую его руку, тянула его все дальше, к почти касающимся земли черным еловым веткам. Когда их иголки ткнулись Евгению в лицо, он зажмурил глаза и ухватился за одну из веток, но веревка стала тащить его вверх, едва не выворачивая ему плечо из сустава, и в какой-то момент дернула его так сильно, что он заорал от боли и выпустил колючую ветку.
В следующий момент его тело обхватили еще несколько веревок - и они потянули его вверх еще более стремительно. Боль в плече ослабла, потому что теперь Женьку тащили на дерево не только за одну руку, и он попытался вырваться из веревок, но каждая попытка пошевелиться и разорвать их заставляла их все сильнее стягиваться, не давая ему сопротивляться. Одна петля сдавила ему грудь, мешая как следует вздохнуть, другая захлестнула шею - и он вдруг понял, почувствовал кожей, что это вовсе не веревка. Петля на шее была холодной и скользкой, больше всего похожей на змею. Женька никогда в жизни не дотрагивался до змей, он вообще до ужаса их боялся - но теперь он откуда-то точно знал, что они должны быть именно такими на ощупь, холодными и отвратительно скользкими. Змеи схватили его и опутали со всех сторон, змеи крепко привязали его к колючим еловым ветвям и ползали по его телу, забирались к нему под одежду.
Парень попытался кричать, но змея, сдавившая ему горло, сжалась еще сильнее, и он смог только глухо хрипеть, уверенный, что вот-вот задохнется.
"Проклятая... старуха... и старик... почему он не уехал? - вертелись у него в голове отрывочные мысли. - Ленька должен его прибить... А потом снять меня отсюда... Иначе нам всем конец... Надо прибить старика, а потом всех этих змей!"
С этой последней мыслью Евгений снова попытался дернуться - ненависть к змеям и к хозяину дома, которого они явно защищали, на мгновение пересилила страх перед ними. И внезапно он почувствовал себя свободным - "веревки" исчезли, и парень понял, что падает вниз, летит сквозь ветки, с каждым мгновением все сильнее разгоняясь. Ветки, правда, слегка тормозили его падение, и он, наверное, мог хотя бы попробовать уцепиться за них и повиснуть на дереве, не долетев до земли. Но Женька даже не попытался это сделать.
Высоты он боялся еще больше, чем змей.
Как только в темноте дома блеснул луч фонарика, Леонид понял, что хозяина дачи придется убить. Даже если старик не смог хорошо разглядеть его, даже если он не запомнит толком его лицо - рисковать Ленька не мог. Это его дружкам в случае чего светило бы не особо серьезное обвинение в том, что они залезли на чужой участок и поломали там кусты с деревьями. Самому Леониду, если бы он из-за этого разгрома дачи попался на глаза ментам, грозило куда больше обвинений... и условкой он бы точно не отделался. Так что Ленька не раздумывал ни секунды, и когда старик бросился на него, замахиваясь попавшимся ему на пути стулом, сразу же сориентировался, перехватил его руку и ловкой подсечкой сбил его с ног. После этого он, подхватив с грохотом упавший на пол стул, что было силы обрушил его старику на голову. А потом метнулся к выбитому окну и аккуратно схватился обеими руками за торчащий из рамы длинный осколок, похожий по форме на лезвие ножа и слабо блестящий в лунном свете.
Вырвать осколок из рамы оказалось нетрудно, хозяин дачи на полу не подавал никаких признаков жизни, и Ленька без колебаний занес стеклянный "нож" над его шеей.
Острый конец осколка должен был вонзиться старику в сонную артерию - упавший на пол фонарик продолжал слабо освещать комнату, и Леонид видел, куда бьет. Но в последний момент в окно влетело что-то длинное и зеленое - стебель какого-то растения, мгновенно обмотавшийся вокруг его руки со стеклом и дернувший ее вбок. Стеклянное лезвие скользнуло по плечу хозяина дачи, оставив на нем глубокий порез, а потом выпало из пальцев Леньки, онемевших от того, что стебель туго перетянул его руку чуть выше кисти.
Леонид еще успел заметить, что рядом со стариком начала быстро растекаться красная лужа, и даже подумать, что свидетель, скорее всего, теперь все равно помрет от потери крови. Но потом все его внимание сосредоточилось на том, как освободиться от потянувшего его к окну тонкого и гибкого, но, как оказалось, удивительно прочного стебля. Парень пытался порвать его свободной левой рукой, потом пытался его размотать, а оказавшись около окна, перерезать еще одним осколком, который он схватил с подоконника - но только разрезал этим осколком собственную ладонь, а стебель лишь затянул его правую руку еще сильнее и затащил его на подоконник.
Там на Леньку набросился еще один такой же стебель, обмотавший его шею - и начавший медленно, но неотвратимо стягиваться вокруг нее. Молодой человек хрипел и вырывался, он перевалился через подоконник и упал на росшие под окном цветы среди стекол от разбитого окна, он катался по земле, пытаясь освободиться... Но каждое его движение приводило лишь к тому, что ему становилось все труднее дышать.
А потом он вдруг увидел, что вокруг стало светлее. Тут и там во дворе зажглись фонари. Странные фонари... Краешком угасающего сознания Леонид успел отметить, что они были похожи на светящиеся хэллоуинские тыквы - у них были такие же зубчатые ухмыляющиеся рты и глаза, сквозь которые лился яркий свет. Только свет был не оранжевым, как это обычно бывает на Хэллоуин, а зеленовато-желтым. Такого оттенка, какого были странные полосатые тыквы, растущие в этом дворе и свисающие с деревьев...
Врач не хотел пускать полицейских к Сергею Дмитриевичу, но тот сам настоял, чтобы они вошли, и рассказал им обо всем, что помнил. Помнил он, правда, немного - только как проснулся среди ночи, услышав грохот в соседней комнате, и выбежал туда со стулом в руках, чтобы оглушить взломавшего дверь грабителя. Полицейские расспрашивали его, мог ли он справиться с тремя хулиганами и связать их при помощи стеблей лиановой тыквы, а потом затянуть такой стебель у себя на плече, чтобы пережать перерезанную артерию, и Сергей, в конце концов, был вынужден признать, что, видимо, ему и правда удалось все это проделать, хотя в памяти у него ничего этого не сохранилось. Врач, впрочем, сказал, что в этом нет ничего удивительного - у пациента было сильное сотрясение мозга, которое вполне могло вызвать частичную амнезию.
Полицейские сообщили ему, что один из его противников был найден мертвым - и увидев отразившийся у него на лице ужас, поспешили добавить, что у парня, судя по всему, не выдержало сердце, когда он пытался разорвать опутывавшие его тыквенные стебли. Они заверили Сергея, что его действия должны будут посчитать необходимой самообороной, и рассказали, что именно этого человека разыскивали за два разбойных нападения с убийством. С ним, как оказалось, во двор забрались еще двое парней, один из которых, найденный связанным под елкой, не переставая, хохотал, а второй, тоже связанный и лежащий на грядках, в ужасе шарахался от каждого, кто пытался к нему приблизиться, и дико верещал. Обоих к тому времени, когда хозяин дачи пришел в себя, уже увезли в психушку.
- У вас есть недоброжелатели, которые могли натравить на вас этих троих? - спросил Сергея один из полицейских напоследок.
Старик слегка помотал головой и зажмурился от накатившего головокружения:
- Что вы, какие недоброжелатели? Я сюда уже тридцать с лишним лет на лето приезжаю, все соседи мне - как родные...
Врач сказал, что перевозить его из-за сотрясения нельзя, так что придется ему выздоравливать здесь, на даче. Жена с младшим сыном, дочерью и зятем уже ехали к нему, старший сын с невесткой должны были присматривать за внуками, и Сергей постарался убедить себя, что дальше все будет хорошо. Он поправится, посадит новые розы и яблони и еще много лет будет жить на своей любимой даче, выращивая все, что только можно. Прежде всего, конечно, свои любимые индийские тыквы...
Взгляд его упал на окно, и старик с удивлением увидел за стеклом длинный тыквенный ус с ярко-желтым цветком, непонятно откуда взявшимся поздней осенью.
Наталья Григорьевна не сразу открыла дверь, в которую настойчиво стучали, а когда все-таки открыла, вид у нее был заспанный и ничего не понимающий.
Полицейский беседовал с ней недолго. Он лишь спросил, не слышала ли она ночью шум на соседнем участке, и она ответила, что не могла ничего слышать, так как каждую ночь крепко спит, приняв снотворное.
- Уже полгода так, без него у меня жуткая бессонница, - вздохнула пожилая женщина, показывая собеседнику начатую упаковку таблеток.
Она все продумала - даже если бы ей не поверили и заставили бы пройти экспертизу, анализ показал бы, что она и правда принимала снотворное. Этой ночью, убедившись, что нанятые ею парни находятся на участке Сергея, она отправилась спать, чтобы уж точно не иметь к случившемуся никакого отношения.
Услышав от полицейского, что случилось, Наталья притворно поохала и пару раз всплеснула руками, пообещала навестить соседа и, выпроводив гостя, вернулась в комнату. Кто бы мог подумать, что этот чертов любитель тыкв останется дома и что эти молодые идиоты попытаются его убить! Женщина села в кресло и заставила себя успокоиться. В конце концов, не так уж все и плохо в итоге вышло. Сергей получил по заслугам, оставшиеся в живых парни вряд ли смогут ее выдать, а если и выдадут, кто поверит сумасшедшим?
Наталья закрыла глаза и почувствовала, что постепенно расслабляется. Все и правда будет хорошо, ее никто ни в чем не заподозрит, в Сергей, может, теперь вообще перестанет ездить на дачу, где его едва не убили, и зачахнет в городе без своих любимых растений. И поделом ему!
В комнате как будто бы стало темнее, и она открыла глаза. Окно, напротив которого она сидела, показалось ей затянутым снаружи ажурной занавеской...
И лишь присмотревшись, Наталья поняла, что это не занавеска, а множество переплетающихся зеленых стеблей с похожими на зонтики листьями.